г. Тараз
Готов идти навстречу раю
И медлю в сумрачном краю…
А.Блок
Это – распад. Или полураспад.
Я распадаюсь на рай и на ад.
Чувствую: осень. Словами играя
(мячики-рифмы,
годы – лишь цифры),
все-таки двигаюсь в сторону рая,
интуитивно срывая все шифры,
коды, пароли. Ключи от секретов
я достаю, я врата открываю
в эту страну – без ответов,
запретов.
Вот я почти что в раю проживаю:
скучное жаркое райское лето…
Только внутри – снова холод. Закат.
Призраки брэдберивских
баррикад...
Чувствую: солнце.
Янтарное, бабье
лето, где бабочки-сумасбродки.
Светлая музыка
(Моцарт? Алябьев?)
и почему-то – горящие фотки!
Мне вспоминать
про былое не надо.
И мне не хочется
снова быть злою.
Медленно двигаюсь в сторону ада.
Нет в сердце пламени,
стану золою!
Пеплом, золою, землею распада!
Молитва
Свечку жгу…
И лгу, лгу
Самой себе
О тебе, о Судьбе.
Боже, дай огня
Для него, для меня,
Для всех, кто жив, –
Кусочек лжи!
Пускай – обман,
Как ключи в карман,
Как любовь тайком,
Как страсти клубком!..
Хлеб насущный даждь днесь
И прости долги нам…
Зачем я здесь,
Если я – там?..
***
Холодно у печки.
Смолк Любви сверчок.
Вышли все словечки.
И душа – молчок.
Дождь. Скулеж собаки –
в ложе октября.
В луже, словно бакен, –
морда фонаря.
Закурить ли трубку,
да пока все спят,
сшить ли себе юбку,
длинную, до пят?
Да пойти шаманкой,
вольной и простой,
с горестной шарманкой
по земле пустой?
Денег не считая,
слушать жадный вздор,
юбкой подметая
осени ковер…
И, дитя природы,
плыть в Любовь, в покой,
где без всякой моды
хорошо одной…
Сон
Снилось мне ледяное, снежное
Сердце Кая и сердце Каина.
Безысходною, неизбежною
Болью сердце стучит отчаянно!
Боль – горячая, жгучая, алая,
Как свеча в ледяном светильнике…
И любить эту боль устала я,
Я устала любить, мой миленький!..
***
Мы свернулись в единый клубок.
Мы уснули. И сон глубок.
Так легко нам, легко во сне,
Глубоко-глубоко на дне
Некой черной зеркальной реки,
Существующей вопреки
Временам, именам и снам,
Тем, что грезятся сверху нам.
Ты и я
Ты – человек-молния,
человек-гром,
а может, и дождь
Ты внезапный и шумный.
И жду я, когда ты придешь.
А я – пустыня, сожженная солнцем земля,
почти забывшая все молитвы Любви,
давно уставшая о дожде умолять!
Почувствуй меня, дыханье мое улови,
дыханье жаркое трещин
и мной не рожденных цветков…
Ты – в снах моих вещих,
озоновый запах твоих облаков
рождает желанье – оно меня сводит с ума!
И вправду, зачем мне, зачем мне
какой-то там ум?!
Ведь я – лишь пустыня, кочевье
песка, кутерьма
сухих саксаулов, и ласку мне дарит самум.
А твой ветер – сильный и влажный,
он рвется из тьмы грозовой,
слегка эпатажный,
всегда призовой!
Дерев моих черные ветви,
как руки в мольбе,
к тебе, мой единственный ветер,
к тебе!
Пролейся дождем в эту жадную сушу,
о, вкрадчивый бриз!
Приди, награди, услади, успокой мою душу,
мой приз!
***
Осень ставит пластинку –
О чем-то вздорном…
Листик прилип к ботинку –
Желтый на черном.
Вслед щенок потянулся –
Он голодный.
Встречный тип ухмыльнулся –
Он свободный.
Мелочь звенит в кармане,
Холод – на сердце,
Дождик скользит в тумане,
Играя скерцо.
Скоро ль бродяжка-Любовь
К сердцу прилипнет,
«Ты приюти меня вновь», –
тихо всхлипнет.
Таразу
Город ночной, прими меня!
Город ночной, где огней не счесть,
Дай мне пристанища и огня.
Город ночной, прими меня,
Прими такой, какая я есть!
Город жары и дымных труб,
Прими мой нрав – весь, целиком,
И даже если тебе не люб, –
Прими капризный излом губ,
И страсть мою прими легко!
Город ночных улиц и трасс,
Возьми мою грусть, возьми – совсем!
Родной, зеленый, пыльный Тараз,
Любовь и ненависть моих глаз,
Возьми мою грусть и будь нем!
Будь нем, как прах древних гробниц –
Святая святых твоих твердынь,
И как давно среди девиц-
Рабынь – одна, не павшая ниц
пред злобным ханом Златой Орды.
Город родной, отдай меня,
Отдай рассвету, теплу и дню,
Рассвету – светлую от огня.
И ничего во мне не меняй!
Иду к тебе! Иду к огню!
Поколение «пи»
Поколение «пи»,
Которое выбрало пепси,
Сладко пьет, сладко спит,
Не трясясь от чужих эпилепсий,
От проблем и от бед
В мировом и не очень масштабе…
Наркотический кайф – на обед,
А два пива – на ужин в пабе.
Сладкой парочкой «Твикс»
Подавить тошноту от рекламы,
Да удрать в город-«икс»
От назойливой «игрек»-дамы.
Поколение «пи»,
Не «светит» которому пенсий,
Распевает про СПИД
Сладкозвучно-zemfirные песни.
И все вены – в «тату»,
И все песни – в дорогу,
И летим в пустоту,
Помолясь в Интернете Богу!..
Поколение «пи»,
Как прозвал его модный Пелевин,
Не желает гнуть спин,
Отделяя «зерна от плевел».
Мы себе не нужны.
Не нужны никому мы!
Мы из лермонтовской страны?
Мы из лермонтовской «Думы»?..
***
Уходит год. Уходит век.
Уходит близкий человек…
Как маленький воздушный шар
Душа на небо улетает.
Уходит праздник. Тает снег.
И чувство неизбежно тает.
И время лечит и летит.
И Бог Любовь мою простит.
И может, именно Любовь
Воздушным шариком оставит…
***
Кленов пожарище – медь и кармин.
Томная осень затопит камин,
Ноги укутает пледом туманов,
Заговорит в стиле старых романов.
Что-то расскажет, но часть утаит…
Ввысь паутинкою суть улетит,
Бабочкой мертвой застрянет в калитке
И виноградиной в терпком напитке.
Где-то в аллеях, средь дымных клубов,
Тихо заблудится наша Любовь –
Девочкой, плачущей: «Где же ты, лето?»,
Веточкой, канувшей в лужу, как в Лету.
***
Злого джинна выпускаю из бутылки,
Как насильника, убийцу – из «Бутырки»,
Хоть и попрекаю, милый брат,
Отпускаю – глубже в ад, в разврат.
Двери саун, баров, казино,
Как «сим-сим», волшебное зерно,
Черный ангел отворяет в ночь,
В черном танго душу истолочь
Приглашает, ластится и льстит,
Потеряв последний в мире стыд!..
Черный и крылатый, без стыда,
Все идут к тебе твои стада…
Потерялся, заблудился брат.
Горько ждать назад у черных врат. |
