Из французской поэзии
Мари-Беатрис де Бэй
Танцовщица
Ветер плачет – на всем увяданья печать! –
И поет в волосах твоих медно-тяжелых.
Ты идешь с головою, опущенной долу.
По орехам сандалии глухо стучат.
Догорает осеннего леса свеча,
И роится листва, как озябшие пчелы.
Как давно я не видел движений веселых.
Ты не пляшешь – цимбалы мои не звучат.
Возвратись! Посидим в опустевшем дому.
Я украл для тебя – но о том никому! –
Ожерелье и зеркало – в дерзкой надежде,
Что ко мне, пусть в слезах, ты придешь наконец,
И когда подарю тебе сотню колец,
Разрешишь целовать твои ноги как прежде.
Мадам «Голубая сирень»
Мадам «Голубая сирень» ступает легко.
Ей веточки рук помогают хранить равновесье,
Душа ее птицей из клетки летит в поднебесье,
На алых карминных губах безмятежный покой.
Какой она мускус купила себе, и какой
Конфетный набор! И часы с их старинною песней!
И веер из лотоса – что есть на свете прелестней!
Он словно бы слит воедино с прекрасной рукой.
Забравшимся в башню волос золотым попугаем
Она всех прохожих смешит, удивляет, пугает.
Ладонью отводит упавшие пряди свои.
Мадам «Голубая сирень» заскучала: с минуту
Глядит, как на площади голову рубят кому-то,
И дальше на чашечку чая спешит к Кутаи.
Мадам «Голубая сирень»
Мадам «Голубая сирень» ступает легко.
Ей веточки рук помогают хранить равновесье,
Душа ее птицей из клетки летит в поднебесье,
На алых карминных губах безмятежный покой.
Какой она мускус купила себе, и какой
Конфетный набор! И часы с их старинною песней!
И веер из лотоса – что есть на свете прелестней!
Он словно бы слит воедино с прекрасной рукой.
Забравшимся в башню волос золотым попугаем
Она всех прохожих смешит, удивляет, пугает.
Ладонью отводит упавшие пряди свои.
Мадам «Голубая сирень» заскучала: с минуту
Глядит, как на площади голову рубят кому-то,
И дальше на чашечку чая спешит к Кутаи. | 
